— Хорошая легенда, — я не удержался и зевнул, хотя понимал, что веду себя невежливо. — Это все?
— Нет, не все. Де Фанзак не сказал тебе самого главного. Этот Ратберт — ключ к сокровищу, за которое император Алерий многое даст. Империи нужен Донн-Улайн, меч Зералина.
— Очередной меч-кладенец? Чушь какая. У императора достаточно мечей, вряд ли еще один ему пригодится.
— Ошибаешься. Донн-Улайн не просто оружие, он символ. Это меч последнего короля виари-наземников. Тот, кто владеет им, наследует земли Аэрдвиарна по нашим древним законам. Понимаешь, зачем это императору?
— Если честно, не совсем. Ну, получит он этот меч, и что? Калах-Денар и Кланх-о-Дор так и так принадлежат империи. Больно мудреные речи ведешь, радость моя.
— Законным владыкой, заметь. Тем, кого признают все виари, даже те, которые перешли на сторону Суль. Сакральный властелин из пророчеств виари о будущем — кому, как не ему присягнут все кланы? Это будет жестокий удар для сулийцев. Они утратят власть над виари, Ростиан получит преданного союзника и сильный флот. Мой народ наконец-то сможет освободиться от сулийского ига.
— Элика, ты сама хоть веришь, во что говоришь? Я говорил с императором. Алерий такой же фанатик, как и прочие фламеньеры. Он никогда не вернет вам ваши земли. Это даже не обсуждается. Ваш народ так и останется скитальцами вне зависимости, получит Алерий или его наследники меч Зералина, или нет.
— Кто знает! — Элика внезапно рассмеялась и провела ладонью по моей щеке. — Я старше тебя и больше знаю, Эвальд. Очень скоро мы узнаем наше будущее. А пока давай спать. Мы сегодня с тобой выпили, и на пьяную голову спорить с тобой я не хочу. Приятных тебе снов.
Она ушла, прикрыв за собой дверь. Оставила после себя тонкий аромат цветов и морской соли, до боли напомнивший мне о Домино — и множество вопросов, на которые я не мог найти ответа.
4. Отец Лукаса
Остаток ночи я проспал, как бревно, без сновидений, и был на заре разбужен Ганелем, который выглядел так, будто всю ночь не смыкал глаз. Наступившее утро, не по-весеннему морозное и хмарное, не обещало приятного дня. Общей утренней трапезы не было — нам с Ганелем принесли простой, но сытный завтрак (пресная и чуть недоваренная овсянка на воде, холодная курица, яйца вкрутую, белый хлеб и сидр) в мою комнату, и компанию нам составил только де Фанзак, появившийся уже после того, как мы с профессором сели за стол.
— До Форт-Джеронима, менее дня пути, будете на месте к вечеру, — сообщил он, очищая от скорлупы яйцо. — Дорога достаточно безопасна, хоть и проходит по диким местам. Охрана вам посему не понадобится, но проводника вы получите.
Ганель неожиданно поддержал графа. Вроде как однажды ему довелось в здешних краях побывать. Дорога, заявил он, не вызовет у нас затруднений. Несмотря на свое зловещее название Мертвецкие равнины всего лишь пустынное болотистое всхолмье, по которому разбросаны небольшие сосновые рощицы. Через равнины, мимо небольших ферм, которых немало на равнинах, вполне проезжая дорога ведет прямиком к Форту-Джероним, так что заблудиться у нас никак не получится. В принципе, звучало все это обнадеживающе, но это были всего лишь слова, а что там дальше будет, я предугадать не мог. Прожевывая безвкусную кашу, я думал над тем, хватит ли мне сил впрягаться в дело, о котором я до сих пор мало что знал — полунамеки-полудогадки Элики и туманные речи де Фанзака только добавляли путаницы.
— Что будем, если мы найдем Ратберга? — спросил я, ковыряя овсянку в чашке и понимая, что не смогу съесть больше ни единой ложки этого лошадиного корма.
— Вы все узнаете на месте, — де Фанзак вытер рот салфеткой и встал из-за стола. — И прошу вас, поторопитесь со сборами.
— Вы обещали мне оружие, — напомнил я.
— Конечно. Вы получите его перед отъездом.
Сборы не заняли у нас много времени. У меня никакого багажа не было, а Ганель захватил только свою сумку, которая за время пребывания в Эшевене сильно разбухла. Что туда наложил этот всезнайка, я представления не имел. Потом за нами зашел паж и проводил во двор, где меня ждал очередной и очень приятный сюрприз.
Во-первых, Элика и Домаш уже ждали нас, сидя в седлах своих коней. Эльфка опять оделась по-мужски и сидела на своей изящной гнедой лошадке как заправский кавалерист. Я заметил, что седельные сумки ее лошади туго набиты, а к лукe седла приторочен вроде как магический посох. Домаш был в неизменном смушковом полушубке, накинутым на кольчугу, в стальном шишаке и с круглым щитом за спиной. Но вот чего я никак ожидать не мог — в Эшевене оказался мой оруженосец Джарем. Парень буквально ошалел от радости, увидев меня, да и мне встреча с ним была очень приятна.
— Милорд, так вы живы! — Я видел, что Джарем едва сдерживался, чтобы не броситься мне на шею. — Творец-Владыка, а мы вас уже оплакали.
— Рановато, — я решил отбросить условности и крепко обнял парнишку. — Рад тебя видеть.
— И я рад, милорд. Как же Назария обрадуется!
— Что с ним?
— Здоров, милорд, хоть и беспокоился за вас страшно. Судейские его дважды на допрос вызывали, так я потом лекаря к нему приглашал. Но старик крепкий, все обошлось… Эх, да как же я рад снова вам служить!
Я не стал интересоваться у парня, каким образом он оказался в Эшевене, да и в том не было нужды — и так понятно, что это де Фанзак все организовал. Так или иначе, появление Джарема меня ободрило. А известие о том, что старик Назария жив и не оказался из-за меня в тюрьме, и вовсе обрадовало.
Во-вторых, Джарем привез мне мои вещи. Странно было то, что оруженосец «не догадался» захватить мои доспехи, наверняка это было сделано по указке де Фанзака. Парень привез кое-какую одежду, мой шлем, подаренный когда-то сэром Ричардом, амулет с сердоликом, который я получил от Лео де Бургоньера в Паи-Ларран, но главное — привел в Эшевен моего жеребца Шанса. Конь не забыл меня и так воодушевленно и радостно начал фыркать и ржать, что мне пришлось его успокаивать при помощи ласк и припасенной Джаремом груши. Правда, конский доспех, по словам Джарема, остался в Рейвеноре — Шанса защищала лишь легкая попона из кольчужной сетки. Мол, де Фанзак распорядился доспех не брать. Я забрался в седло и сразу почувствовал себя сильнее и увереннее. И тут появился де Фанзак в сопровождении двух пажей.
— Возьмите, — де Фанзак подал мне орденский медальон, который у меня забрали в тюрьме. Потом мне подали оружие: длинный прямой меч весьма простой работы, а еще два кинжала, орденскую мизерикордию из фламенанта и широкий кинжал-мечелом с крестообразной гардой.
— Кузнец наточил клинки по моей просьбе, можете быть уверены, — с усмешкой добавил де Фанзак, видя, как я пробую пальцем лезвие меча.
— Спасибо и на этом, — ответил я, хотя был слегка разочарован. Подобные мечи и кинжалы я прежде видел у стрелков вспомогательных войск: их ковали из неплохой стали, но это была явная штамповка, не штучная работа. Де Фанзак угадал мои мысли.
— Этот меч не хуже других, шевалье, — сказал он. — Уверен, он хорошо вам послужит. И вот еще, — граф бросил мне кошель с деньгами. — Здесь тридцать гельдернов, должно хватить на расходы, хотя бы на первое время. Лукас говорил, что у него плохо с деньгами.
— Лукас? — Я вздрогнул. — Лукас Суббота?
— Именно к нему вы едете, — заявил де Фанзак. — Разве я не говорил об этом раньше?
— Неважно, — я не стал объяснять, почему мне неприятно слышать о Субботе. — Ваша власть, ваша воля.
— Лукас обо всем позаботится, шевалье, — заметил граф. — От вас требуется лишь беспрекословно выполнять его приказы. Он отвечает за успех предприятия.
Это была не та новость, которую я хотел бы услышать, но ничего отвечать графу я не стал. Просто промолчал. Прицепил меч к перевязи, а кинжалы к поясу и направил коня к воротам, где нас уже ждал всадник в окружении нескольких пехотинцев, видимо, наш проводник по Мертвецким равнинам. Де Фанзак окликнул меня.