— Лодки отступают, мудрый мастер, — произнес взволнованный голос. — Шамба'Лы нет над островом, но…
От жемчужины по телу Септанты шли волны острой боли. Содрогаясь и скрипя зубами, он выглянул из-за края ладони. Только сейчас он заметил, что у статуи гнома нет левой руки — и она не отломана, железный рукав будто зашит.
Длиннобородый карлик в богатых одеждах приближался к постаменту, сопровождаемый дюжиной охранников с небольшими огнестрелами, копьями и щитами. Еще один, одетый не так богато, но тоже без оружия, бежал рядом, взволнованно говоря:
— Вам необходимо перебраться на южный остров, мудрый мастер Истлан, ведь…
— А Громобой? — перебил длиннобородый.
Эльхант замер на краю ладони, одной рукой сжимая меч, второй — Слезу Мира. Боль исчезла, теперь по запястью шло мягкое тепло, и словно дюжины тончайших иголочек покалывали кожу.
— Еще не готов, мудрый мастер. Одна ночь, нам необходима хотя бы одна…
Идущий впереди охранник присел и сразу выпрямился. С тихим скрипом усеченный конус, на котором высились статуи, разделился на две половины. Они разъехались в стороны, хотя ни великан, ни гном не шелохнулись. Теперь стало видно, что статуи расположены на широком железном цилиндре, уходящем в глубину под башней. Вокруг него тянулась винтовая лестница.
Уже собираясь шагнуть на верхнюю ступень, длиннобородый внезапно остановился, и тут же охранники забряцали оружием. Гном поднял руку, провел по темным, с нитями седины, волосам. На него, кружась, медленно опускалась стайка мельчайших железных крошек, разлетевшихся, когда Септанта мечом выломал жемчужину.
Глава 7
— Мир… — произнес карлик, которого его помощник назвал Истланом. — Дед говорил мне, что аркмастер называл золотой обруч Миром.
— Аркмастер? — повторил Эльхант.
Гном показал на статую.
Агач стоял в круге нацеленных на него стволов, с мечом в одной руке и серебристым камнем в другой. Неожиданно для Септанты, когда он спустился по статуе, длиннобородый не приказал убить вора — охрана лишь обступила его. Мастер спросил: «Кто ты?» — и удивился, услышав слово «агач», а после «эльф». Затем он спросил: «Откуда ты?» — и стало ясно, что слова «Атланс» гном никогда в жизни не слышал. Наконец он спросил: «Для чего тебе жемчужина?» — и когда Септанта ответил, что она нужна для борьбы против Повелителя Праха, поднявшегося вместе со своим войском из земных глубин, гном насупился, помрачнел и кивнул.
— Все связано, добрый Алоник, — почти торжественно обратился он к помощнику. — События сплетены паутиной, незримой для наших глаз и неподвластной нашим умам. Маги солов ощутили нечто… и пришли за жемчужиной тогда же, когда за ней пришел и этот человек… или, как он назвал себя, — эльф, сын дерева.
— Избавиться от нее! — с уверенностью воскликнул добрый Алоник, будто продолжая давно начатый спор. — Отплыть подальше и бросить в океан, и пусть рыжеволосые выуживают ее со дна!
Мудрый мастер лишь покачал головой и обратился к Эльханту:
— Что ж, человек-дерево со странным именем и еще более странными ушами, я вижу, ты сжимаешь жемчужину так крепко, что, полагаю, отобрать ее можно только лишь вместе с твоей рукой?
Септанта не стал вдумываться в хитросплетения слов гнома и ответил:
— Я вам не враг. В подземельях Атланса я помог вашим соплеменникам. Мне лишь нужен этот камень.
— Соплеменникам… Ну конечно, потомки экспедиции! Эй, не трогайте его. А ты — убери меч. Нам надо поговорить и разобраться во всем. Спустимся.
Мудрый мастер Истлан быстро шел первым, Алоник, подобрав полы длинного кафтана, несся рядом, затем — троица охранников, потом Эльхант, за ним — остальные гномы. Винтовая лестница оказалась не слишком длинной, но спускались долго, главным образом потому, что трое охранников пятились, неловко шагая по ступеням спиной вперед, не прекращая целиться в агача из самострелов.
Лестница закончилась в помещении, где Эльханту пришлось нагнуть голову, чтобы не упереться в потолок. Не спуская глаз с вооруженных гномов, агач боком отступил к стене — стволы повернулись за ним, — и сел на корточки в углу. Положил меч перед собой, свесил кисти между коленей. В одной руке была жемчужина, пальцы другой почти касались рукояти кэлгора.
Охранники выстроились в ряд, направив оружие на Септанту. Мудрый мастер встал напротив, сложил руки на груди. Помощник с тревожным видом ходил вокруг. Теперь агач разглядел, что добрый Алоник куда старше Истлана: обрюзгший, с морщинистым лицом и седыми волосами. Ну а мастер отличался худобой, движения его были резкими, уверенными. Над темной клиновидной бородой выступал нос — будто орлиный клюв. Узкие глаза в упор глядели на Эльханта. Хотя голос Истлана не соответствовал внешности, был мягок и рассудителен.
— Как ты проник в Цитадель?
— Спрыгнул с горящей лодки. Не с вашей, с той, что под парусом. На купол. Там — карниз, по нему дошел до моста. Он вел в эту башню, в комнату с большим огнестрелом. В ней лежал солдат. Обожженный, почти мертвый. Оттуда попал на круглый балкон. Внизу увидел…
— Лодка под парусом? — перебил Алоник дребезжашим голосом. — Так ты прибыл сюда вместе с… Мудрый мастер, ведь я говорил… — он смолк, когда Истлан поднял узкую ладонь.
— Как очутился на лодке солов?
— Солы… — сказал Эльхант. — Это люди в желтых одеждах? Там было несколько с черной кожей, таких я видел впервые, и один рыжий…
— Чернокожие — рабы, — пояснил Истлан. — Мы не знаем этого точно, но на всех телах, что попадали к нам, — ошейники. А рыжий — один из солов, хотя не все они рыжеволосы. Что ты делал в их компании?
Эльхант сказал:
— Дрался.
— Что-что?
— Они напали. Я убил их.
— Говори яснее, тот, кто называет себя сыном дерева. Как ты встретил их? И почему они напали?
— Мы плыли. На обычном корабле — приближались к вашим островам. На рассвете увидели впереди сражение….
— «Мы»? Кто еще был с тобой?
— Голем. Глиняное существо. Утром рядом появились две лодки и ваш летающий корабль…
— Ковчег.
— Неважно. Они…
— Это важно, сын дерева! — повысил голос мудрый мастер. — Слова очень важны. Наши эфиропланы зовутся ковчегами.
— Ладно, — согласился Эльхант. — Ковчег сбил одну лодку и поджег другую. Но она сожгла ковчег. И стала падать — прямо на наш корабль. Хотя парус еще светился золотом, такими вспышками… Она двигалась рывками. Ударилась о палубу, проломила ее, взлетела… Я схватился за борт и оказался на ней. Куда делся голем — не знаю. Возможно…
— Да, голем! — воскликнул Алоник. — Откуда у тебя голем?
— Он попал к нам, в Атланс, когда-то давно. Приплыл на плоту. В беспамятстве — ничего не мог рассказать о своем прошлом. Мы спасли его…
— На плоту, — повторил помощник. — Как его имя?
— Кучек.
Добрый Алоник во все глаза уставился на Септанту, потом развернулся к мудрому мастеру и что-то зашептал. Истлан выслушал, знаком руки велел Алонику умолкнуть и задумался.
— Из подземелий поднялись войска мракобестий, — продолжал Эльхант, хотя больше вопросов ему не задавали. — Их повелитель — древнее умертвие. Риг Праха, так мы его называем. Справиться с мракобестиями невозможно. Мертвоживые колдуны превращают погибших детей деревьев в своих солдат. Каждая наша победа лишь укрепляет их. Каждое поражение — укрепляет еще сильнее. В подземельях я нашел Око. Золотой обруч. Старец по имени Драэлнор сказал, что при помощи Ока сможет справиться с Повелителем Праха. Но нужны камни… жемчужины, которые когда-то украшали круг. За ними — плыть далеко в Предел Тверди. Я поплыл.
— Какой предел? — переспросил помощник подозрительно.
— На восток.
Мудрый мастер, молча слушавший речь Септанты, прикрыл глаза и вновь надолго замер.
— На восток… — пробормотал он наконец. — Так ты — с западного зубца Шестерни.
— Откуда? — переспросил Эльхант. — Шестерня?
— Да, колесо с зубцами. Их восемь, больших остроконечных выступов, и когда-нибудь мы отправим экспедиции, изучим все… Четыре: запад, восток, север, юг. Между ними еще четыре: юго-восток, северо-запад… Таково устройство мира.