– Мне кажется, лучше доходчиво разъяснить им недостойность их поведения и отпустить восвояси, – деликатно заметил он, на всякий случай стараясь не пробуждать в собеседнике его жестокие инстинкты.
– Идея оригинальная, но непрактичная. Очнувшись, они вновь схватятся за оружие и сорвут злость на тех, кто будет рядом. В частности на желающих что-либо доходчиво объяснять. А с нами дамы, и мы несем за них ответственность.
Персиваль подумал, что излишнее рвение Гарольда в деле истребления врагов объясняется чувством ответственности за жизнь слабых женщин (хотя на самом деле не так уж они и слабы).
Каждому рыцарю известно, что драться надо честно и поверженных не добивают, но те, кто своей главной целью считает сбережение жизни прекрасных дам, обычно творчески подходят к применению этих правил. И все же чрезмерную жестокость поощрять не следовало, даже если она была вызвана самыми возвышенными порывами.
Через час к постоялому двору были вызваны несколько возчиков с телегами. На них возложили обязанность увезти со двора сложенные рядком тела убиенных бандитов, а также и выползающих за ворота полуживых.
Хозяин наскоро отмыл обеденный зал, присыпал песочком въевшиеся в пол кровавые следы, расставил вместо разбитых в щепки лавок запасные, принесенные из сарая, и слабым голосом спросил гостей:
– Завтракать будете в общей трапезной или прикажете в комнаты яства доставить?
После такого потрясения трепетная московская Царевна Лебедь не могла оставаться на постоялом дворе, и компания ведьм вместе со всеми сопровождающими перебралась в хоромы боярина Вышаты, где у Маргариты наконец-то появилась своя, отдельная, спальня. Одно это можно было считать большой удачей – у новоявленной правительницы вдруг оказалось столько обязанностей, что каждый час отдыха, а тем более сна, был для нее на вес золота.
А ее свита искала для себя какие-нибудь интересные дела, чтобы жизнь не казалась слишком скучной.
Зоя закрутила роман с гостеприимным хозяином.
– Этот Вышата очень даже ничего – значительный человек, аристократ, но при этом простой, с такой провинциальной славянской непосредственностью и детской душой. Может, для кого-то он и староват, а для меня в самый раз. Для него я девочка, даже и чарами личины затрудняться незачем…
Анна нашла в Арконе благодарную аудиторию для своих просветительских чаяний. С утра у терема Вышаты собирались люди, алкавшие знаний, и ждали, когда из окна светлицы второго этажа выглянет мудрая женщина с двумя дополнительными стеклянными глазами и расскажет им что-нибудь интересное…
Жанна, коротавшая почти все время в обществе Персиваля, все же старалась помочь Маргоше на новом поприще. В меру своих сил, конечно… Идей у нее было множество, и каждый день она выдавала что-нибудь оригинальное.
– Надо бы устроить тут твою презентацию.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Маргарита.
Презентация – это было какое-то несопоставимое с их нынешним существованием понятие. Где презентации, а где затерянный в бесконечных мирах древнеславянский анклав, сохранивший «заветы старины»?
Но у Жанны было свое представление о жизни, основанное на собственном опыте.
– А как ты думаешь? Прием для здешнего высшего общества с целью пропиарить тебя в качестве новой правительницы. Богатый банкет – лучшая реклама. Поверь, я знаю, о чем говорю.
Беорф, судя по всему, с головой ушел в политическую деятельность: к нему приходили какие-то люди, о чем-то шептались, что-то приносили и прятали, что-то тайно уносили… Маргарита ничего не могла поделать с этим и даже не знала, чем именно он занят. Единственное, что пришло ей в голову, – взять с беорита слово, что он не будет готовить террористические акты и кровавые перевороты (ведь у всех сепаратистов это любимое развлечение!). Теперь приходилось верить ему на слово, хотя случалось, что Беорф возвращался откуда-то сильно помятым и слегка окровавленным.
Гарольд, впрочем, был уверен, что Беорф ведет двойную жизнь и что он не случайно внедрился в окружение московской феи. Казалось бы, беориту надо было просто вернуться из вынужденной эмиграции в Аркону под надежным прикрытием. Ну вернулся – и что? Пора бы уж удалиться восвояси, в отдаленные медвежьи селения, и заняться собственными делами. Нет, он прибился к компании Маргариты, и палкой его не отгонишь!
Наверняка какие-то враги его заслали с целью вынюхивать и выведывать все, что только возможно. И кто это к нему теперь тайно шастает? Посланцы беоритов или посланцы могущественных чародеев, злоумышляющих против молодой и трепетной феи Маргариты, не способной на ответные черные чары? Впрочем, в злонамеренности Гарольд подозревал всех подряд.
Он даже не искал никаких развлечений, а согласно добровольно взятым на себя обязательствам на зависть всем сопровождал Маргариту везде, где бы она ни пребывала, старался ей помочь советом и делом, а если надо – и защитить, время от времени выразительно хватаясь за рукоять меча.
Маргарита удивлялась, как же ей повезло: встретить бескорыстного и преданного человека – большая удача в любом из миров.
Она и сама сочла за лучшее снять с ожерелья-минимизатора бабушкин магический меч и носить его на поясе на виду у всех. Нельзя сказать, что тяжелая штуковина, болтающаяся на боку и время от времени больно хлопающая по коленке, оказалась удачным украшением, тем более меч был туповат, и в тот единственный раз, когда Маргарите пришлось использовать его по прямому назначению, а не в символических обрядах, особого воинского мастерства ей выказать не удалось. Мерзкий чародей Ремиз спровоцировал Маргариту вступить в поединок на мечах, и, если бы не помощь друзей, ей пришлось бы плохо… Но с декоративной функцией меч вполне справлялся.
В Арконе, где была в чести грубая сила, вооруженный человек пользовался несравнимо большим уважением, чем безоружный. И Гарольд тоже уверял, что в тот момент, когда у девушки, казавшейся хрупкой как цветок, из складок одежды выглядывает вполне пригодный (по виду) к употреблению боевой меч, окружающие будут с ней более почтительными. И это была не единственная разумная рекомендация, данная верным рыцарем.
В конце концов Гарольд стал кем-то вроде «советника и ассистента по административным вопросам» для самой Маргариты. Ей, по понятным причинам, пока еще не доводилось разрабатывать программы реформ даже для небольших государств (хотя своему родному правительству в России практически каждый гражданин может объяснить, что именно министры делают не так; жаль, что никого об этом как-то не спрашивают…). Поэтому дружескими советами Гарольда, неравнодушно относившегося к делу, пренебрегать не приходилось. Тем более прикомандированный к ней в качестве советника от боярской думы законник Мал (поговаривали, что по совместительству он служит еще и в Тайном приказе) особой деловой хваткой не отличался. Маргарите иногда даже казалось, что он нарочно саботирует все ее начинания.
ГЛАВА 27
В один из первых же дней новоявленной вице-правительницы на новом поприще Мал огорошил ее сообщением:
– Для того чтобы отдавать распоряжения и приказы, тебе, о Царевна, необходима личная именная печать.
Маргариту несколько коробила поначалу привычка арконцев обращаться ко всем подряд на «ты», но люди здесь воспринимали такие категории, как единственное и множественное число, буквально: если человек один, говорить ему надо «ты», а если говорят «вы», значит, собеседников много.
– Ну так закажи для меня печать поскорее, – ответила она Малу, не подозревая, что и здесь ее ждут проблемы.
– Мы уже заказали, матушка. Я напоминаю о печати просто из вежливости.
Маргарита вздохнула с облегчением. Но, как оказалось, совершенно преждевременно.
– Дело в том, что для изготовления печати нужна заявка за подписью князя, к тому же утвержденная в Тайном приказе, – пояснил Мал. – Подобные работы и подобные расходные материалы подвергаются строгому учету.
– Ну я думаю, получить разрешение князя несложно.