Верьян для порядка побухтел, что-то про прожорливых девиц на свою (а не астахову) голову, и благоразумно заткнулся. В ответ на мое заговорщицкое подмигивание воспрянувшая духом Эона широко улыбнулась и ловко увела у расстроенного наемника из-под носа самый большой ломоть хлеба.

Знали бы мы, какой «приятный» вечер нас ожидает, не налегали бы так на угощение – поберегли бы фигуру и здоровье.

Дожидаясь ужина, отвратительно здоровый (на наш с подругой пристрастный взгляд) Верьян увлеченно возился со своим внушающим почтение оружейным арсеналом.

Как он только все это на себе прет, непонятно…

Наемник поставил рядом с собой небольшую плошку с водой и начал выкладывать на промасленную тряпицу извлеченные из ножен кинжалы, пару метательных ножей, около десятка крошечных стрел, а также оружие убитых стражников – короткое копье и меч…

Непослушно кудрявятся у висков волосы, а в широко раскрытых, остекленевших глазах мутнеет светлеющее небо…

– Рель, а ты круг обережный не хочешь изобразить? – вдруг поинтересовалась, глядя в кружку, светловолосая.

– Что? – переспросила я, не в силах тотчас оторваться от страшных воспоминаний о прошлой ночи. – Что ты сказала?

– Оберег бы нарисовать, – неожиданно робко повторила просьбу девушка.

А шаманский танец с бубном вокруг костра не сплясать?

– Чего-то не хочется.

– Круг был бы нелишним, – как бы между прочим согласился с Эоной наемник, берясь за точило и окуная его в плошку. – Мало ли…

Я неопределенно хмыкнула.

Мерный скрежет отдался нытьем в зубах, вынуждая поморщиться. Мысль о том, чтобы вставать и тащиться рисовать этот хмаров круг, меня как-то не вдохновила. Пусть мошкара, слетавшаяся на свет костра, нахально лезла в глаза, но выбираться из-под плаща в холодную темень не было ни малейшего желания. Желудок охотно со мной согласился, почти прекратив дергаться.

– Смысл? – задала я риторический вопрос и вновь прикрыла глаза.

Покосившись на подозрительно благосклонного наемника, девушка продолжила канючить:

– Ну Ре-е-ель! Вдруг волкодлаки какие нагрянут или еще что похуже…

– Да ну тебя к лешему, – отмахнулась я. – Накаркаешь еще!

Эона тотчас заткнулась, обиженно посопела и даже попыталась улечься спать. Однако после недолгого затишья нудеж на тему «Трудно некоторым колдануть!» начался сызнова.

Верьян тактично помалкивал, а скорее всего, просто прикидывал, насколько достанет моего терпения. Надолго, понятное дело, его не хватило.

– Эона, умолкни уже со своим «обережным кругом». – Широкий заразительный зевок. – Можешь спать спокойно: всю нечисть, что покрупнее, астаха распугал…

Но девушку это не впечатлило.

– То крупную!

– …а на всякую шушеру мелкотравчатую у меня охранник имеется – честно проплаченный, между прочим. – Мелкими глотками я допила кисель и припечатала: – Вот и пусть бдит.

Осторожно потянулась, ожидая в любой момент болезненных кульбитов желудка, и также с опаской встала на колени. Кружку мыть было лень, хотя, если этого не сделать, кисель к утру присохнет намертво – не ототрешь. Придя сама с собой к компромиссу, я просто залила наши с Эоной чашки кипятком и отодвинула посуду подальше от костра.

– Ладно, глаза уже слипаются. – Позевывание стало почти беспрестанным. – Всем спокойной ночи. При такой-то охране ей другой не быть.

Разумеется, без бравады здесь не обошлось. Однако я на самом деле не видела смысла утруждаться: Силе еще восстанавливаться не день и не два – тратить ее попусту не хотелось.

Охранник потянулся к вертелу с цыпленком и продемонстрировал, каким именно образом он будет бдеть. Я сглотнула слюну и поспешно отвернулась, все еще не уверенная в крепости собственного желудка. Подгребла к себе сумку, успешно заменявшую мне подушку, и подкатилась к теплой спине успокоившейся Эоны.

– Этот тип мне не нравится. – Подруга нашла новый повод для волнения и озвучила его громким шепотом.

– Что я, тилан золотой, чтоб всем нравиться? – незамедлительно подал голос Верьян, оторвавшись от цыпленка.

Эона фыркнула и перевернулась на другой бок. Взгляд светло-карих глаз умилял серьезностью.

– А Кирине это уж точно не понравится. – Девушка потрудилась понизить голос.

– Надеюсь, ко времени нашей с ней встречи нам уже удастся отделаться от назойливого сопровождения, – одними губами, почти беззвучно шепнула я, – опасно было недооценивать слух наемника.

– Убьем? – Не многовато ли воодушевления в шепоте моей спутницы?

– Никого убивать я не… – Я хотела сказать «буду», но, вспомнив давешний разговор с Верьяном, поправилась: – Не собираюсь.

– Но как же тогда…

Наемник подозрительно притих, точно прислушиваясь к нашему перешептыванию.

– Время придет, узнаешь. Спи давай.

Эона послушно заснула. Я тоже.

Серое перекрестье.

Зеленое свадебное платье. Длинные косы. И приятная бесплотность. Обычный джентльменский… тьфу… дамский набор. Эдак если дальше пойдет, переносы сюда станут совсем привычными, оборачиваясь рутиной.

Давненько я во дворец не заглядывала. По-хозяйски огляделась – все ли в порядке, не бегают ли в панике туда-сюда взмыленные слуги. Нет, тишь да гладь в округе.

«За каким лешим нас опять в столицу принесло?» Чует мое сердце, недолго мне в неведенье оставаться.

В ответ на неосторожные мысли пространство взвихрилось сумасшествием красок, затянув меня в свой водоворот, побезумствовало и мягко улеглось.

Проявившаяся из хаоса комната была мне незнакома – я с опаской огляделась. Не спеша отгородиться тяжелыми портьерами, ночь в большом окне смущенно укрылась за белой вуалью из невесомого тюля. Обшитые панелями из розового дерева стены, казалось, вбирали свет развешанных вдоль них гирляндой хрустальных шаров с магическими светляками внутри. Огромный письменный стол из лакированного дерева на тон темнее, кресло с высокой спинкой, пара наглухо закрытых шкафов, больше напоминавших сейфы, да обитая темно-вишневым велюром низкая, широкая кушетка – вот и вся мебель. Пожалуй, я охарактеризовала бы это помещение рабочим кабинетом: и дело здесь даже не в строгости, почти аскетичности обстановки по сравнению с другими дворцовыми помещениями – неуловимый аромат казенности пропитывал сами стены этой просторной комнаты.

На обтянутой бордовым шерстяным сукном столешнице находилась лишь литая подставка из золота с чернильницей и заточенным пером, да завлекательно поблескивал нетронутой белоснежностью мелованной поверхности листок бумаги. Собираясь изучить сей предмет более подробно (а возможно, и похулиганить, оставив надпись, где душевно обругать всякими нехорошими словами Единого, Империю, Императора, Церковь и Верховный Совет Гильдии скопом), я чуть было не споткнулась о не замеченный мной ранее предмет обстановки. Однако совсем не это заставило меня отскочить как можно дальше, а опознание личности лежащего на полу человека.

Презрев удобную кушетку, а также проигнорировав ворсистый ковер цвета спелой вишни, широко раскинув руки, Его Императорское Величество, будто какой-то простолюдин, лежал прямо на мраморном полу. Каменные плиты не самое удобное место для отдыха, но Дэрриша, видимо, все устраивало.

Венценосный супруг, по обыкновению, вырядился в любимый цвет властителей Тилана. В одежде Императора безраздельно царил угольно-черный: от шелковой рубахи с широкими манжетами и удлиненного камзола до узких штанов и невысоких, до середины голени, сапог из кожи искуснейшей яссирской выделки. Ярким пятном в этом царстве черного выделялся лишь подвешенный на тяжелой цепи нагрудный Знак Единого – тонкий платиновый медальон размером с мою растопыренную пятерню. Над его поверхностью золотом выступал крест, делящий круг на четыре неравные части. Каждая из них была инкрустирована драгоценными камнями, согласно традиции, коей уже более тысячи лет.